Зарегистрирован: 29.03.2013
Сообщения: 665
Откуда: Планета Земля
Добавлено:
Вт Окт 29, 2013 2:42 pm
В период афганской войны МВД впервые получило возможность иметь свое представительство и работать на территории иностранного государства, но в восьмидесятые об отряде спецназа "Кобальт" знал лишь узкий круг руководителей: нештатное подразделение, созданное в структуре МВД под конкретную войну. Впрочем, и сегодня количество посвященных увеличилось не намного, да и публикации об отряде «Кобальт» весьма немногочисленны...
Летом 1980 г. уже год в жизни народов Советского Союза присутствовал Афганистан. Скупые, причесанные, только в бравурных тонах, строки в газетных и телевизионных репортажах об интернациональной помощи братскому афганскому народу. Противоречивые и пугающие слухи о войне и, подтверждающие их, борта с грузом 200. Первые могилы молодые парни в форме с орденами Красной Звезды, медалями "За отвагу” и "За боевые заслуги” на груди.
В это время поступает приказ из МВД СССР – из числа добровольцев, отобрать лучших, наиболее подготовленных, квалифицированных, физически развитых и здоровых работников уголовного розыска и ряда других оперативных служб для направления в загранкомандировку...
Понятно – Афганистан...
В кадровый аппарат приглашают самых толковых и опытных работников...
Начинается эпоха «Кобальта»…
История создания, цели и задачи
Отряд специального назначения «Кобальт» был сформирован в структуре МВД летом 1980 года в период афганской войны как диверсионно-разведывательный и действовал примерно в один период с «Каскадом». Командиры: Б. Дзиоев; И. Голубев.
Так же как и «Каскад» он не был штатным подразделением МВД, а был создан под конкретную войну. В составе отряда изначально насчитывалось 600 человек. Он укомплектовывался людьми, имевшими достаточный, не менее десяти лет, опыт оперативной работы с «негласным аппаратом», а попросту говоря — с агентурой.
Летом 1980 года Кобальт был переброшен в Афганистан и по инициативе заместителя министра внутренних дел отряд был передан в оперативное подчинение командиру «Каскада» А.И. Лазаренко. Поскольку одной из задач, которые возлагало руководство КГБ на Лазаренко, было создание царандоя (органов МВД Афганистана), эта задача полностью легла на «Кобальт».
Бойцы «Кобальта» занимались формированием полков МВД Афганистана, при этом они осуществляли советническую и инструкторскую деятельность.
Сотрудники «Кобальта» создавали на магистралях и рокадных дорогах блок-посты — своеобразные фильтры миграции гражданского населения. При этом была развернута агентурно-оперативная работа по сбору информации от населения. И она приносила свои плоды.
Для большинства «кобальтовцев» работа с бандами была привычной. В Союзе им приходилось сталкиваться с вооруженным бандитизмом, и они представляли, как надо с ними бороться. Этим опытом и соображениями они делились с «каскадерами». Вообще эти два спецподразделения были очень похожи друг на друга. Кроме того, они дислоцировались вместе, вместе воевали, имели одинаковое вооружение и оснащение. В организованные отряды, бороздившие Афганистан, включались как сотрудники «Каскада», так и сотрудники «Кобальта». Ветераны «Каскада» высоко отзываются об уровне подготовки сотрудников «Кобальта» и их боевом духе, многие из них были награждены орденами и медалями СССР, а некоторые стали Героями Советского Союза.
Первый десант "Кобальта" в Афганистанe. 1 ч.
Будучи участником Афганских событий по линии Министерства внутренних дел, по прошествии стольких лет, по некоторым соображениям, я решил вернуться в тот далёкий 1980.год, когда по воле судьбы оказался в столь далёкой для меня стране- Афганистане. Толчком к репортажу послужила страничка рижанина, Николая Владимировича Волкова в "Art Of War " в интернете, на этом сайте собраны материалы воспоминаний участников Афганских и Чеченских войн; других "горячих точек" Если в Чеченских компаниях активную роль играли и в настоящее время играют сотрудники органов внутренних дел, то в Афганских событиях ни в одном материале их нет и в помине., как-будто их там не было. Но это противоречит истине. Их были там тысячи , они участвовали вместе с десантниками в боевых операциях, по специфике и роду своей деятельности добывали важные разведданные, которые использовались при проведении войсковых операций. За свой мужественный труд тысячи из них были удостоены высоких правительственных наград-орденов и медалей, а представитель МВД Латвийской ССР стал Героем Советского Союза. Исходя из всего этого я и решил хотя и в небольшом материале показать пред историю появления сотрудников органов внутренних дел в Афганистане, их повседневную работу, успехи и неудачи, первые потери своих боевых товарищей.
Вербовка на "Советника"
Посвящается первому десанту
сотрудников МВД СССР в
Афганистане.
Моя "вербовка" на отправку в Афганистан была проведена по всем правилам советской идеологической машины. Вначале июля 1980.года я был вызван в МВД Латвийской ССР, где замминистра по кадрам провёл со мною беседу, так сказать на вольную тему, а затем, приняв во внимание прочность семейного положения и другие обстоятельства, предложил мне оказать помощь дружественному афганскому народу в качестве советника Царандоя (Афганская милиция). Для чистоты здоровья полагалось брать с собой жену. Обговорив дома с женой все вопросы и польстившись экзотикой востока, на следующий день я дал своё согласие, в последствии сожалея о своём опрометчивом поступке. Но дело было сделано. Начались медицинские проверки, сбор необходимых документов, покупка необходимых вещей и предметов туалета, медикаментов. Для поправки здоровья в августе мне выделили путёвку в дом отдыха "Боровое" под Лугой, Ленинградской области, где я отдыхал до 29 августа, когда днём телефонограммой срочно был вызван в министерство, в Ригу. Прямо с поезда утром 30 августа явился в Отдел кадров, где к моему удивлению увидел ещё девять таких-же "советников". На инструктаже нам объявили, что в виду изменения обстановки отправка нашей группы назначена на завтра. Сегодня мы должны получить денежные и вещевые аттестаты, а так-же 3-ёх месячную зарплату. Затем отпустили проститься с семьями, объяснив, что жёны прибудут к нам позднее. Наш отъезд предусматривался на завтра-т.е. 31 августа ,поездом Рига-Москва. До прибытия к месту командировки (так нам вежливо объяснили) старшим группы был назначен я. Прощание и слёзы на Рижском вокзале я пропущу ,так как проводы близких всюду одинаковы.
Москва нас встретила ясным солнечным днём и прямо с Рижского вокзала нас отвезли на аэродром "Шереметьево", где в ожидании борта томились такие-же собратья по несчастью как и мы. Там я познакомился с группой сотрудников Архангельского УВД., особенно с майором Киргинцевым, который был назначен старшим над прибывшими офицерами. В тот-же день обычным пассажирским рейсом на ТУ-154 поздно ночью прилетели в Ташкент, откуда автобусами были перевезены в учебный лагерь внутренних войск МВД СССР, на территории Узбекистана. Началась обычная солдатская рутина, какую в своей жизни проходит каждый новобранец. Рассортировав нас более-менее по территориальному признаку и укомплектовав отряды численностью в 50-60 человек, нас стали переодевать в форму внутренних войск, перед этим зачитав приказ министра о присвоении очередных званий (несмотря на сроки выслуги). Расконсервировали ящики с АК-74 с откидными прикладами, пистолетами "ПМ", выезжали в степь, где учились стрелять по мишеням, бросать гранаты. Несколько раз проводились ночные стрельбы. Под жарким солнцем Узбекистана, в виду каждодневной муштры, да и слухи пошли об истинном нашем предназначении в Афганистане, некоторые офицеры решили бежать, чтобы не попасть в Афган.
Начальство, предвидя такой вариант, по всему периметру лагеря выставила ночные посты и первые трое беглецов с позором были возвращены в лагерь.
Помимо всей этой муштры и бесконечных политиформаций, умные генералы и полковники из МВД и Академии читали нам лекции об особенностях предстоящей нашей работы там, где свободолюбивый афганский народ борется с врагами афганской революции. В настоящее время, спустя двадцать пять лет, анализируя эти "умные" выступления, я удивляюсь той беребедне и глупости, которой нас учили эти светила Советской милицейской науки. Чему,они могли нас научить, если сами не знали историю той страны , нравы и традиции народа, куда нас посылали. Верхом всякой глупости можно назвать выступление специалиста по оперативной работе , который предлагал привлекать к сотрудничеству мулл. В общем ничего из этой учёбы нам не пригодилось. Только через ошибки и смерть товарищей мы набирали опыт работы, который позднее начал приносить результаты.
Афганистан. Кабул
Кабул далёкий
И безжизненная степь....
(из солдатской песни)
8сентября 1980.г. военно-транспортный самолёт ИЛ-76 с пятьюдесятью сотрудниками нашей девятой группы, с вооружением, с годовым запасом боеприпасов, обмундирования и другим военным имуществом, приземлился в аэропорту Кабула, столицы Афганистана. В виду спецрейса таможенной проверки не было. Время показывало 7.30 утра. Несмотря на ранний час солнце жгло основательно, температура воздуха была +36 гр.Со всем личным оружием, боеприпасами, касками и вещмешками нас построили на взлётной полосе аэродрома и прилетевший с нами генерал по списку передал нас представителю КГБ СССР в ранге полковника, который поздравил нас с прибытием в ДРА. Нам стало ясно, что впредь мы будем находиться в подчинении этого ведомства. Вскоре подъехали несколько открытых армейских грузовиков, в которых нас разместили и машины тронулись. В недалеке можно было разглядеть палаточный городок, вернее, город. Минут через 10 прибыли в этот палаточный город, как позднее выяснилось, в лагерь Витебской воздушно-десантной дивизии.
По прибытии в лагерь вылезли из машин и не узнавали друг друга, так как с головы до ног были покрыты толстым слоем пыли , которая покрыла нас во время движения автомашин по высохшей земле. В лагере нас уже ждали. Были поставлены четыре взводные палатки, подвезли железные кровати и решётки для пола. Началось обустройство. В двух палатках разместились сотрудники милиции и несколько сотрудников из внутренних войск. В третью палатку сложили боеприпасы, комплекты форменной одёжды и другое имущество, привезённое из Союза. В четвёртой палатке разместился руководящий состав группы.
Устроившись более-менее в своих палатках, с интересом начали осматривать окрестности. Повсюду, куда хватал изгляд, громоздились гряды гор, окутанные вдалеке туманом. Ближайшие из них были тёмно-коричневые с фиолетовым отливом цвета. Ни одного кустика, ни одной травинки не было на них. Примерно в двух километрах от лагеря, между отдельными горами и на их склонах раскинулся большой восточный город. И без вопросов мы поняли, что это Кабул- столица Афганистана. Было нестерпимо жарко, хотелось пить, но наполненные водой в Ташкенте фляги были давно опустошены. Заметив у солдатских палаток резиновые ёмкости с водой решили наполнить фляги, но офицер-десантник объяснил нам, что эту воду пить нельзя, так как её привозят из различных мест и в ней могут быть бактерии, вызывающие кишечные заболевания, в том числе даже брюшной тиф. Позднее некоторые наши товарищи испытали это на себе. Нам объяснили ,что пить можно только кипячёную воду, что впредь мы и делали. Всё же из-за смены пищи, чрезмерного употребления фруктов, все мы переболели лёгкой формой дизентерии, через каждые пять минут бегая в отхожее место. Здесь в лагере мы узнали ,что вместе с нами, каждый своим бортом взлетели все 600 "советников",которые слушали никчёмные лекции в учебном лагере внутренних войск в Узбекистане вернее под Ташкентом. Их тоже по 50-60 сотрудников отправили во все центры крупных провинций.
Как я уже отмечал ранее, нас одели в форму ВВ, предусмотренную для районов с жарким климатом и наши капитанские, майорские и п/полковничьи погоны вызывали нездоровый интерес и излишние расспросы в лагере. В виду этого, в целях конспирации погоны сняли. Нашу группу объединённое руководство отряда "Каскад-Кобальт" оставило в резерве столицы. Весь л/состав разбили по отделениям и назначили командиров. Я был назначен командиром второго (Латвийского) отделения. Через пару дней начались, и политзанятия и боевые учения, приближенные к реальным условиям. Контроль осуществляло руководство группой: командир-полковник А. Кучумов из Томского УВД, зам. командира п/полковник Греков из Калининграда ; начальник штаба п/полковник Киргинцев из Архангельска ; (святой отец ) замполит Буткевич из Минска. Наибольшее внимание уделялось стрельбе из личного оружия, пистолета и автомата. В группе было три ручных пулемёта, три снайперские винтовки и несколько автоматов с ночной оптикой. Кроме боевого оружия особое внимание уделялось изучению взрывчатых веществ и мин, как самодельных, так и промышленного изготовления из Западной Европы и Америки. Учились взрывать заряды, ручные гранаты, стрельбе из стандартного РПГ и портативного устройства. Учились как правильно заскочить и занять своё место в БТРе, как соскочить с него на ходу. Многие испробовали себя в стрельбе из башенного крупнокалиберного пулемёта. По желанию с полной выкладкой и вооружением поднимались на гору и спускались вниз. Всё это делали в 40 градусную жару, когда форма была мокрой от пота, а губы трескались от недостатка влаги в организме. Были случи, когда отдельные ребята падали в строю- первый был следователь из Риги - Борис Чекотин. В непрерывном темпе, кроме воскресений, целый месяц мы продолжали полевые учения. Исчезли животики, ребята похудели, некоторые сбросили почти 20.кг веса. Многие переболели . Тогда мы ещё не знали, что скоро, очень скоро всё приобретённое во время учёбы пригодится в реальных боевых условиях под жарким афганским солнцем под свистом автоматных пуль.
Благословление на бой
В небе красная тает ракета,
Нас на помощь зовёт Царандой....
( из солдатской песни )
И вот, спустя месяц после прибытия в Кабул и окончания изнурительных полевых учений, по решению объединённого руководства "Каскад - Кобальт" Кабульского гарнизона, было принято решение об участии в войсковых операциях в окрестностях Кабула и в провинции Парван, с целью получения оперативной информации непосредственно на поле боя, от пленных и населения. Сотрудников, имеющих специальности радистов, включили в состав войсковых колонн и подчинили их командирам. Назначенные для участия в войсковых операциях сотрудники с полным комплектом вооружения и защитных средств отбыли к своим местам сбора, в основном в места проживания сотрудников КГБ, где они в ожидании войсковых колонн провели несколько дней. В ожидании время всегда тянется медленно,ребята занимались кто чем мог. Нашлись поэты и музыканты. В считанные часы сочинялись стихи, подбиралась музыка и рождались солдатские песни. Одна из таких песен получила такую популярность, что каждый из участвовавших в Афганистане военных-представителей родов войск и сотрудников объединённого отряда считали её своей, заменяли слова и приписывали себе авторство - смотрите песни на страничке Дроздова Анатолия Валерьевича с "Art Of War".
Датой рождения этой популярной песни можно смело считать дни между 11-12 октябрём 1980 года.
Называли её по разному: "Чеквардак", "Синеглазый шурави", а прототипом к ней послужил сотрудник моей позднее сформированной опергруппы капитан Беликов Вячеслав - синеглазый блондин, инспектор уголовного розыска Вильнюсского ГУВД, ( Лит.ССР.) с мягким характером, вечной улыбкой на губах и весело смеющимися голубыми глазами молодой человек. Слова этой песни были следующие :
* * *
Как у нас в уезде Чеквардак
Среди женщин шум и кавардак,
Из Кабула к нам пришёл отряд
Под названьем "Кобальт и Каскад".
"Каскадёров" я пошла смотреть
И стояла скрывшись за мечеть,
Вдруг гляжу идёт ко мне один
Синеглазый молодой блондин.
Как взглянула я на шурави,
Так в душе запели соловьи.
Позабыла стыд и шариат,
Говорю: "пойдём со мной солдат".
Пусть ты и не обрезанный "кяфир"
Только для тебя устрою пир,
Спать тебя с собою положу
И сниму не только паранджу.
Но глядит печально шурави,
Ты меня красотка не зови,
Наш начальник грозный мушавер,
Заставляет спать нас в БТР.
Глупый синеглазый шурави,
Ты минуты радости лови.
Знаю я , в горах сидит душман,
Против русских точит ятаган.
Шурави смеётся : "Не пугай!"
Всех душманов я отправлю в рай.
На земле Афганской будет мир,
Вот тогда с тобой устроим пир.
Пролетели дни как листопад
И опять в Кабул ушёл "Каскад"
А я жду, сгораю от любви,
Где-ж ты синеглазый шурави
Между тем в лагерном городе десантников распоряжением руководства группой было оставлено двенадцать сотрудников для охраны наших палаток и имущества группы.
Я переживал, что меня не взяли на операцию, но командиру группы очевидно было виднее, кого брать, а кого оставить. К тому же при прыжке с бронетранспортёра я повредил левую ногу и её необходимо было лечить (греть) что в походных условиях было невозможно.
Примерно через неделю по указанию Главного советника по линии МВД генерала Косоговского, из оставшихся в лагере сотрудников, вместе со мной отобрали семь офицеров, отвезли в Кабул и поместили в виллу в центре города, вернее всех, кроме меня, вселили в складское помещение. Вилла , которую штабисты окрестили "Белым аистом" в виду её белой окраски, была обнесена высоким каменным забором , с одной стороны примыкала к улице и имела небольшой садик, в котором росло несколько фруктовых деревьев.
В одном углу сада рос довольно густой куст , наподобие нашей сирени.
Дня два мы знакомились как с самой виллой и прилегающим районом, затем нам поставили задачу и объявили : на вилле будет размещена прилетающая из Союза делегация во главе с заместителем министра Щёлокова, генерал-лейтенантом Елисовым. Я был назначен начальником охраны и должен был в первую очередь отвечать за жизнь заместителя министра.
Делегация прибыла на охраняемый объект 21-го октября 1980 г. и для нас наступил ответственный момент. Я, как начальник охраны, по распоряжению штабного офицера впускал и выпускал на территорию виллы приезжавших с докладами и подарками советников провинций. Офицер охраны не должен был появляться на глаза генерал-лейтенанту, он вёл наблюдение стоя за кустом в углу сада. Елисов после вкусного обеда, обычно имел привычку прогуливаться по дорожке сада, переваривая жирную непривычную для его желудка афганскую пищу. Он был низкого роста, курносый, с круглым желтоватым болезненного вида лицом.
Однажды во время послеобеденной прогулки , он подозвал меня к себе и начал расспрашивать о жителях окружающих домов. Мой ответ, что там живут в основном торговцы-индусы его не удовлетворил, так как он желал знать по фамильно. Ясно, что он не разбирался в обстановке, традициях мусульманской страны, где никто кроме мужа не имеет права войти в женскую половину дома, да и в дом во время отсутствия хозяина. Во время нахождения в Кабуле Елисов успел узнать о наших первых потерях, но об этом позднее.
Делегация МВД СССР во главе с Елисовым вылетела в Москву 30-го октября, увезя с собой подарки, которые едва вместились в микроавтобус "Латвия". Перед отлётом в Союз нас выстроили во дворе виллы. Елисов поблагодарил всех за службу и объявил благодарность. На этом наша миссия с высокопоставленными лицами закончилась.
Первые потери
"Судьбу не предскажешь заранее
Не с нами создания суть,
Ни в Библии, ни в Коране
Не найдешь своей жизни путь".
(из солдатской песни)
20-го октября 1980 года войсковая колонна, к которой была прикреплена наша группа во главе с п/полковником Киргинцевым, возвращаясь с операции , недалеко от Кабула , в одном из аулов приняла бой с крупной бандой душманов. Часть ребят из нашей группы фланговым огнём была отрезана от главных сил. Ребята сражались мужественно. Киргинцев, спасая раненого офицера, автоматным огнём уничтожил выскочившего из пещеры китайского инструктора. Окружённые наши товарищи погибли. Взорвал себя гранатой раненый в ноги ст. лейтенант Русаков из ВВ, если память мне не изменяет - из Орла. Был убит майор Юртов Виктор из белорусского города Гродно. Рижанин , капитан Исаков всю ночь провёл в расселине скалы, охраняя трупы погибших товарищей и отбиваясь от душманов. Только утром его и трупы погибших подобрала прилетевшая "вертушка".
Трупы погибших наших сотрудников доставили в лагерь, переодели в парадную армейскую форму и в цинковых гробах, как "Груз-200" в сопровождении представителя нашей группы майора Иванчикова из Минска, самолётом были доставлены в Ташкент, для дальнейшей отправке родным. У обоих погибших офицеров были жёны и дети, у Русакова - один, а у Юртова - двое.
Трагическая судьба наших товарищей, их бессмысленная гибель, церемония прощания и проводов морально подорвала настроение в группе. Группа деморализовалась на глазах, началась массовая пьянка, руководство группой не могло появляться в палатке участников операций. А результаты обеих операций были плачевны. Погибло двое наших - сотрудников МВД. Самые ощутимые потери понёс "Каскад", у них погибло четверо сотрудников и трое были ранены.
Оба погибших наших товарищей были награждены орденами "Боевого Красного Знамени" , посмертно. Звание "Героя Советского Союза" были присвоены -нашему капитану Исакову и одному раненому офицеру "Каскада".На всех других участников операций были
оформлены представления к награждению правительственными наградами.
После гибели наших товарищей, каждый месяц при получении заработной платы, все мы откладывали в общую кассу по 300 афганей для покупки ценных вещей детям и жёнам погибших отцов и мужей. Эту миссию добровольно взял на себя замполит группы., капитан Буткевич из Минска.
Когда происходили эти печальные события я, со своей группой охранял виллу с делегацией МВД СССР во главе с генерал-лейтенантом Елисовым и после её отлёта в Москву, 30-го октября, получил новое назначение, на время праздника охранять виллу главного Советника по линии МВД, генерала Косоговского, так как в городе участились вылазки душманов. Несколько дней перед этим в одну из вилл "Каскада"были брошены три гранаты, к счастью без жертв. Моя очередная миссия закончилась благополучно 10.ноября 1980.года.
МАРЮТЕНКОВ В. С.
_________________ Мы кровью врагов земли русской напишем летопись новой Руси
KOBRA Модератор
Зарегистрирован: 29.03.2013
Сообщения: 665
Откуда: Планета Земля
Добавлено:
Вт Окт 29, 2013 2:49 pm
Кое-что о «Кобальте»
Журнал «Безопасность семьи, здоровья, бизнеса» № 32.
Весна 1981 г. Почти полтора года в нашей жизни присутствует Афганистан. Скупые, причесанные, только в бравурных тонах, строки в газетных и телевизионных репортажах об интернациональной помощи братскому афганскому народу. Противоречивые и пугающие слухи о войне и, подтверждающие их, борта с грузом 200. Первые могилы на 20-м секторе городского кладбища и молодые парни в форме с орденом Красной Звезды, медалями "За отвагу” и "За боевые заслуги” на груди.
Поступает приказ из МВД – из числа добровольцев, отобрать лучших, наиболее подготовленных, квалифицированных, физически развитых и здоровых работников уголовного розыска и ряда других оперативных служб для направления в загранкомандировку. Понятно – Афганистан. В кадровый аппарат приглашают самых толковых и опытных работников. В их числе и моих друзей, сослуживцев, тех, с кем делим нелегкую ношу милицейской работы.
В кабинет заходит старший опер отделения уголовного розыска капитан Геннадий Жуков.
- Михалыч, вызывали в кадры, предлагают поехать в Афганистан на полгода, приказом не отправят, нужно мое согласие. Говорят, что их операм нужна помощь, сами опыта не имеют, не справляются с бандитами…
- Гена, сам знаешь, информации очень мало, но ясно - там война, гражданская война с нашим участием. Такие войны везде одинаковы, у нас она была, что происходило, знаешь. У тебя семья, дети. Без тебя - ты самый опытный, уголовный розыск отдела станет слабее. Поэтому от совета избавь. Поговори с женой, взвесь все и решай сам.
Через несколько дней:
- Михалыч, я решил, еду. Все равно кому-то надо ехать, но не посылать же молодняк. Горячие слишком, а опыта и навыков нет, противник больно серьезный, положат их там, всю жизнь будем себя корить за это…
Многих из тех, кто поехал в той группе знал лично. В аэропорту встретились: Мостяев Анатолий Алексеевич – опер "от Бога”, Учитель, Саркис Арутюнян – хороший опер из Краснофлотского, всех не перечислить, но успокаивает – команда сильная. Если не раскидают по разным местам, то смогут, даст Бог, без потерь, решить любую задачу.
Впереди у наших друзей неизвестность, а у нас, провожающих, томительное ожидание, растянувшееся вместо обещанных шести месяцев почти на год. Редкие, скупые на информацию, письма с полунамеками на обстановку, щемящее чувство опасности – все-таки разбросали по разным провинциям.
Потом было возвращение, радость встречи и рассказы. Лаконичные рассказы мужчин, познавших, что такое война, видевших боль, кровь и смерть, совершенно отличных от тех, с чем сталкивались в Союзе.
Затем был торжественный прием и боевые награды. Мы искренне, без зависти, радовались за друзей, т.к. знали, каким тяжким трудом они заработаны.
На мероприятии в честь пятнадцатилетия вывода советских войск из Афганистана, где присутствовало более 100 бывших «афганцев», я взял микрофон и задал залу простой вопрос: кто из присутствующих знает, что такое отряд «Кобальт»? В ответ пауза, молчание зала, затем чье-то робкое предположение: какое-то спецподразделение?
Признаюсь, стало обидно. Сегодня только глухой не слышал об «Альфе», «Вымпеле», «Каскаде», «Зените» и других отрядах и группах КГБ и МО. Почему же до сих пор мы не знаем, что вместе с этими, достойными бойцами, в Афганистане воевали, именно воевали, и сотрудники МВД?!
«Щит и меч»
О войне в Афганистане написано немало. Воспоминания ее участников - сотрудников МВД СССР, думается, восполнят пробел в "афганской "литературе последних лет, тем более что спецподразделение МВД "Кобальт" было долгое время засекречено, и о его существовании знал лишь узкий круг людей.
Секретная миссия.
Александр КЛЮШНИКОВ. Заместитель руководителя Представительства МВД СССР в ДРА: Советский Союз поддержал Народно-демократическую революцию. Перед МВД СССР, в частности, была поставлена задача помочь революционному Афганистану специалистами.
- Мы, первые советские советники МВД, прибыли в Кабул 15 августа 1978 года вчетвером: генерал Николай Веселков, полковник внутренней службы Вил Безуглов, переводчик старший лейтенант милиции Андрей Куликов и я в то время полковник милиции.
Случилось это через три месяца после Апрельской революции. По моему мнению - переворота, осуществленного группой революционно настроенных офицеров - двух небольших партий - халькистов и парчамистов, исповедовавших идеи равенства и социальной справедливости.
Месяц спустя после апрельских событий в Кабуле побывал заместитель министра внутренних дел СССР Борис Елисов. Генерал рассказывал, что увидел на улицах Кабула возбужденно жестикулирующих людей, и внешне это воспринималось как радость, всенародная поддержка революции.
Он познакомился с руководством только что сформированного МВД республики и понял, что помощь потребуется на всех важнейших направлениях его деятельности: в преобразовании полиции, жандармерии (что-то вроде наших внутренних войск и аппарата управления местными органами власти. Последнее также входило в функции МВД.
В соответствии с поставленными задачами подбирали и нас - первую тройку советников МВД ДРА. Веселкову поручили крайне запущенные вопросы материально-технического обеспечения и проблемы тюрем. Безуглову - помощь в подборе и подготовке кадров будущего царандоя (царандой - буквально "защитник", "заступник" - так были переименованы входящие в МВД ДРА полиция и жандармерия. Мне же поручили, курировать борьбу с бандитизмом и уголовной преступностью в целом, видимо, с учетом моей продолжительной работы в уголовном розыске, в том числе в МУРе.
И в ЦК КПСС, и в МВД СССР считали тогда, что после революции в бедной крестьянской стране, какой является Афганистан, общеуголовная преступность очень сильно возрастет. Таким был прогноз. На это меня, в частности, и нацеливали. На деле же все обернулось иначе.
Нет, ожидать надо было не разгула общеуголовной преступности, как прогнозировали руководство МВД СССР и представители других ведомств, участвовавшие в инструктировании выезжавших в Афганистан советников. Во всех слоях населения, даже в аппарате органов внутренних дел, шли бурные дискуссии социально-политического характера. Многие подразделения полиции и жандармерии, выполнявшие задачи по охране тоннелей, мостов, других важных государственных объектов, начали самораспускаться, унося оружие и снаряжение. Было совершенно ясно: происходит перегруппировка и объединение многочисленных организации политической и религиозной контрреволюции. Так что силы органов внутренних дел нужно было готовить преимущественно к защите политической власти. Дальнейшие события, к сожалению, подтвердили этот прогноз. Социальная база Апрельской революции с самого начала была очень узка, крестьянство оставалось инертным, не понимая и не поддерживая начинаний новой власти. Да и представители этой новой власти, считавшие себя борцами за народное счастье, не умели (и не очень-то стремились вести терпеливую разъяснительную работу в массах, подкреплять свои лозунги делами. Чаще всего они действовали голым принуждением, насилием. Впрочем, как свидетельствует история, жестокость, с которой проводятся общественные преобразования и насаждаются новые порядки, - отличительная черта крупных социально-политических преобразований во всех странах. Афганистан не был исключением.
Первые месяцы пребывания на этой земле я был почти все время в разъездах. Так началось мое знакомство с провинциями Афганистана, установление контактов с населением.
Гражданская война между тем продолжала развиваться. Банды душманов совершали налеты, диверсии, убийства, и царандою приходилось на местах вести с ними непрерывную борьбу. В ней активно участвовала и антитеррористическая группа царандоя. Она была создана вскоре после нашего приезда в Афганистан - по образу и подобию тех, что организовали в ФРГ после убийства на Олимпийских играх спортсменов Израиля.
Суть сводилась к следующему. Среди сотрудников царандоя отбирали крепких ребят якобы для того, чтобы подготовить из них инструкторов по физической подготовке. Держалось это в большом секрете. Учащиеся были разбиты на пятерки и знали только друг друга. Пятерками проходили подготовку, пятерками затем и действовали - как при разведывательных операциях, так и при ликвидации мелких банд. Для некоторых операций группе придавался БТР с радиостанцией и большой грузовик. По так называемым сланям на него вкатывали легкий БТР, в кузов садились бойцы в традиционной афганской одежде, под которой укрывались бронежилеты. Грузовик медленно катил по дороге к месту, где, по нашим данным, дислоцировалась очередная банда. Тут был психологический расчет, срабатывающий безотказно! Пятерке не надо было искать бандитов, те сами выходили навстречу "беззащитному" грузовику, надеясь захватить и груз, и средство передвижения. Машину останавливали, окружали, и тут из-под брезента неожиданно скатывался БТР, и вооруженные до зубов "спортсмены" поливали мятежников огнем из автоматов... Все это, включая элемент неожиданности, позволяло наносить бандам немалый урон. Антитеррористические пятерки царандоя приходилось все время пополнять и формировать заново. И потому, что немало молодых бойцов гибло в операциях, и потому, что министр внутренних дел Афганистана "раздавал" их своим друзьям в качестве личной охраны. Так что процесс подбора и обучения шел непрерывно. Немало делалось для того, чтобы подразделения царандоя в провинциях могли противостоять усиливавшемуся нажиму банд-формирований, но в местах, где мятежникам противостояла афганская армия, дела шли все хуже...
Добываемая по линии царандоя и другими путями информация передавалась непосредственно нашим войскам. А именно: сотрудники царандоя, работу которых мы курировали, и прикрепленные к его подразделениям в провинциях советники (прежде всего выходцы из службы уголовного розыска имели возможность добывать наиболее точные сведения о составе, местонахождении, замыслах главарей бандформирований.
Для усиления этого направления мы создали и свое разведподразделение, получившее название "Кобальт". Оно появилось почти одновременно с действовавшим при Представительстве КГБ СССР "Каскадом".
Что же собой представлял "Кобальт"? Это небольшие группы разведчиков, разбросанные по всему Афганистану для оказания помощи командованию царандоя. В каждой - по семь человек, БТР и радиостанция. Базировались они в брошенных хозяевами жилищах. Непосредственно участвовали в сборе и обработке разведданных. Разрабатывали и помогали проводить многоходовые операции по внедрению агентуры в бандформирования, в лагеря беженцев.
В Кабуле находилось резервное подразделение, при необходимости его сотрудники отправлялись с заданием в любую точку воюющей страны. В результате нередко удавалось получать информацию, позволявшую предугадать действия того или иного бандформирования, узнать место сбора главарей. Немало удачных операций было проведено кобальтовцами по своим разведданным. Вот только самого авторитетного из руководителей мятежников - Панджшерского Льва Ахмад Шаха, недаром прозванного "Масудом" (счастливый. - Авт.), - перехитрить так и не удалось. Много раз он бывал в Кабуле и близлежащих населенных пунктах. Пять раз проводили операции по его задержанию, но он неизменно уходил...
Комплектовался "Кобальт" из опытных оперативных работников уголовного розыска. Для начала подобрали пять человек, командируемых в Афганистан на полгода, затем численность личного состава "Кобальта" дошла до тысячи, и служба в отряде длилась уже год. Много замечательных мастеров сыскного дела прошло через "Кобальт". Это и его первый командир - заместитель начальника ГУУР МВД СССР Бексултан Дзиов, и Виктор Карпов, возглавлявший впоследствии УВД Архангельской области, и Николай Комарь, один из руководителей Московской транспортной милиции. Командиром группы "Кобальта", базировавшейся в Кабуле, был и будущий министр внутренних дел Российской Федерации генерал армии Виктор Ерин, нынешний заместитель министра внутренних дел, Герой России Иван Голубев тоже прошел школу " Кобальта"...
Из книги А.А. ЛЯХОВСКОГО "Трагедия и доблесть Афгана"
О типичном бойце "Каскада" А.Петрушине и его подвиге рассказывает И.Батин.
По полученным агентурным данным, которые вроде бы нашли свое подтверждение воздушной разведкой, в одной из провинций в районе местечка Шиваки была отмечена концентрация бандформирования под командованием Ахмадшаха Масуда. В целях ее ликвидации руководством было принято решение о проведении совместной афгано-советской войсковой операции при участии спецподразделений "Каскада" КГБ СССР и "Кобальта" МВД СССР. Последний к тому времени уже вошел в состав "Каскада" и находился под общим командованием генерал-майора А. Лазаренко.
Однако, когда группировка войск прибыла на место, было выяснено, что душманов в настоящее время в районе нет. Они или скрылись в горах или вообще сменили район дислокации. Проведенные мероприятия по прочесыванию местности и поиску возможно оставленных душманами схронов результатов не дали. Командованием группировки было принято решение о возвращении подразделений к местам их постоянной дислокации.
Подразделения двигались по дороге колонной в боевом порядке с соблюдением всех мер предосторожности. Уже начинало темнеть, жара спадала и все ощущали чувство какой-то расслабленности. При входе в одно из последних ущелий перед выходом на равнину арьергард отряда в составе примерно 10 человек, в основном из состава спецподразделений "Каскад" и "Кобальт", остановился для обеспечения безопасности тыла колонны. Вся задержка составила не более десяти минут, но этого времени, как оказалось позднее, вполне хватило. В составе этой группы находился и А. Петрунин.
Основная часть колонны уже миновала ущелье, когда в него вошел арьергард. И тут началось. Ураганный огонь обрушился на бойцов со всех сторон. Били пулеметы и автоматы, раздавались разрывы гранат и хлопки мин. Горное эхо усиливало канонаду. Казалось, что стреляли сами горы. Нападение душманов было настолько неожиданным и наглым, что в первую минуту наши ребята просто растерялись. Кто-то был убит или ранен прямо на дороге, а оставшиеся в живых, поняв, что промедление смерти подобно, постарались укрыться за скалами в расщелинах или за камнями и открыли ответный, поначалу беспорядочный, но с каждой секундой все более целенаправленный и осмысленный огонь. Били по вспышкам выстрелов, которые уже стали хорошо заметны в наступающей темноте, по мелькавшим за скалами и камнями теням душманов. И надеялись - вот, вот подойдет подмога, ведь наши только что прошли ущелье и не могли не слышать звуки выстрелов. Но помощь не шла.
Как выяснилось уже потом, душманы пропустили основную часть колонны и взрывом завалили вход в ущелье.
Ведя снайперский огонь и огонь из гранатометов, они не давали войскам возможности деблокировать вход в ущелье и придти на помощь попавшим в засаду ребятам. Сгустились сумерки, и бой продолжался уже в кромешной темноте. Трассирующие очереди пулеметов и автоматов сплетались в какой-то немыслимый по своей красоте хоровод. По-прежнему гремели разрывы снарядов и гранат, раздавались хлопки мин. Но деблокировать ущелье не удавалось, наши войска несли ощутимые потери.
Остатки арьергарда, окончательно поняв, что до рассвета помощи им не дождаться, продолжали отчаянно сопротивляться, но теперь уже совершенно осмысленно. На выстрелы душманов стремились отвечать только по точно выявленным целям и били, экономя патроны, теперь уже не очередями, а одиночными выстрелами. Создав под постоянным огнем некое подобие круговой обороны, ведя постоянный и прицельный огонь, они старались не подпустить к себе, к своим раненым и убитым товарищам, рвущихся вперед душманов.
Всю ночь продолжался в ущелье бой, раздавались раскатистые звуки выстрелов и разрывов гранат. А те, кто прошел ущелье и спустился уже на равнину, вслушиваясь в эти звуки, только скрипели зубами от бессилия и ярости - надо было дожидаться рассвета и тогда обрушиться на душманов всей своей силой и огневой мощью, чтобы хотя бы отомстить за своих товарищей.
Наутро, после мощной огневой поддержки и бомбардировки с воздуха, основным силам удалось ворваться в ущелье и отбросить душманов в горы. Но каково было их удивление, когда они услышали звуки автоматных очередей с того места, где принял свой неравный бой арьергард отряда. Это боец "Кобальта" М. Исаков уже в одиночку продолжал вести бой, мстя за своих товарищей. Еще в самом начале нападения из засады душманов ему удалось спрятаться в одной из расщелин в скалах, подтянуть к себе ногой несколько цинковых ящиков с патронами. Он вел огонь по душманам, даже оставшись практически один, всю ночь, не боясь, что вспышки огня его автомата могут засечь снайперы бандитов. Он не дал им возможности забрать тела своих убитых и раненых товарищей-спецназовцев, подобрать трупы убитых душманов. За мужество и героизм, проявленный в этом неравном бою, М. Исаков был удостоен звания Героя Советского Союза.
На месте последнего боя 10-ти бойцов отряда, вступивших в неравную схватку с душманами, были подобраны тела раненых и найдены останки погибших, некоторые из которых были страшно изуродованы озверевшими бандитами, которые понесли в этом бою значительные потери. Тело Александра Петрунина, найденное здесь же, было исколото штыками, избито прикладами автоматов. Но он так и не выпустил из рук, даже уже мертвый, свой автомат Калашникова, в стволе и магазине которого не осталось ни одного патрона. Вокруг валялись гильзы и пустые автоматные рожки. Боец спецназа А. Петрунин дрался до конца, помня заветы своих командиров и клятву, которую он дал - защищать Родину до самой смерти.
За свой подвиг, проявленное мужество и героизм старший лейтенант А. Петрунин был посмертно награжден орденом Красной Звезды.
_________________ Мы кровью врагов земли русской напишем летопись новой Руси
KOBRA Модератор
Зарегистрирован: 29.03.2013
Сообщения: 665
Откуда: Планета Земля
Добавлено:
Вт Окт 29, 2013 2:54 pm
Вызываем огонь на себя
Михаил ИСАКОВ. Герой Советского Союза:
- В Кабул прилетел 4 сентября 1980 года. Это был первый набор сотрудников органов внутренних дел в разведывательный отряд "Кобальт". Приоритет отдавался оперативникам, прошедшим школу уголовного розыска, снайперам из числа военнослужащих внутренних войск. Перезнакомились еще во время сборов в Узбекистане. Кроме прибалтов, встретил сослуживцев из Белоруссии, Архангельска и других городов. Именно в этот набор попали, к примеру, такой ас уголовного розыска, как возглавивший впоследствии "Кобальт" сотрудник Главного управления уголовного розыска МВД СССР Дзиов, будущий начальник УВД Омской области Кучумов.
Девятый отряд, в котором я оказался, дислоцировался на краю аэродрома в Кабуле. Ему предстояло обслуживать территорию вокруг столицы Афганистана.
Через несколько дней после прилета в Кабул включились в работу. Она оказалась в чем-то похожей на привычную оперативно-розыскную. Однако здесь было много дополнительных трудностей: чужая страна, незнакомый язык, обычаи, новые климатические условия, горы. А тут еще психологический барьер. После ввода нашего ограниченного воинского контингента советские люди из желанных помощников и союзников народной власти превратились в глазах многих афганцев в оккупантов.
В один из дней мы получили информацию о том, что от пакистанской границы движется очередной караван с оружием для душманов. Вычислили примерный маршрут. Решено было перехватить караван с нескольких сторон. Отправились на задание с двумя мотострелковыми ротами. На бэтээрах доехали до нужного места. Незадолго до рассвета перешли большую горную речку и стали подниматься на плато. Пять-шесть ступеней вверх - площадка. Поворот. И опять подъем... До гребня добрались, когда уже совсем рассвело. Солнце, все еще непривычно жаркое для октября, только всходило, а пот уже заливал глаза.
К первому на пути кишлаку двинулись с опаской, приглядываясь к каждому встречному. Ничего подозрительного. Тихое раннее утро. Уже ставшие привычными глазу глиняные дувалы. За ними - ряды гранатовых деревьев. Урожай собран. Только кое-где на ветке среди не успевших опасть листьев или в пожухлой траве мелькнет вдруг растрескавшийся от спелости бордово-лиловый плод...
Кишлак позади. Прошли без единого выстрела. Вздохнули свободно. В темпе двинулись дальше. Неожиданно засвистели пули. Залегли, огляделись, стараясь определить, откуда стреляют. Из-за ближнего валуна, дав очередь из пулемета, выскочил и скрылся бандит...
И снова змеилась меж камней безлюдная дорога. Немилосердно пекло солнце.
Было уже за полдень, когда опять резанул пулемет. Нет, два! С разных сторон. Вскоре огневые точки были подавлены. Показался второй кишлак. По рации приходит сообщение: караван перехвачен, можно возвращаться! Обратно шли быстрым шагом.
Хоть и устали изрядно, никто не думал об отдыхе: скорее вниз - к бронетранспортерам, с которыми остался резерв.
В горах темнеет рано, беспокоил и нарушенный командирами рот неписанный закон: во время войны никогда не спускаться той дорогой, которой поднимался. Даже если приходится выбирать более длинный путь! Однако решение было принято без участия кобальтовцев, а оторваться от подразделения мы не могли.
Вместе со снайпером Володей из Орла и москвичом, худым и длинным старшим лейтенантом с приветливым русским лицом, который прекрасно изъяснялся на фарси (состав группы от задания к заданию менялся, и друг друга даже по фамилии мы не всегда знали), первыми начали спуск. За нами следом - работник милиции из Гродно Юртов и сотрудники КГБ: Пунтус и Чичиков (из Бреста), Кузьмин (из Москвы). Спускаться легче, чем подниматься, даже несмотря на усталость от бессонной ночи и длинного марш-броска под солнцем. Скоро нас обогнали москвич Сергей Патрушев, таллинец Лембит Пусепп и Виталий Андрейко из Магаданской области. Они помоложе и легче на ногу. Затем обогнали и солдаты. Двигались быстро, не дошли до середины тропы, как раздались выстрелы...
Ни в тот момент, ни после я не мог понять, как очутился на небольшой площадке, пролетев в прыжке метров шесть! Помогло, видимо, то, что был не в тяжелых горных ботинках, которые снял в БТРе, а в кедах.
Площадка находилась на соседней скале с неглубокой расщелиной. В ней-то и укрылся, прижавшись спиной к каменной стене. Таким образом, когда начали опять стрелять, я оказался как бы в мертвом пространстве. Почувствовал легкую боль от впившихся в рукав бушлата осколков: пули ударились о булыжник, раскололи его, и каменные брызги ранили руку.
Обстрел продолжался. Били сверху, с гребня у начала тропы. Пули свистели, ударяясь о скалу на уровне головы. Спасло мертвое пространство. Высунув на мгновение голову из расщелины, я увидел душманов. А ниже площадки, по всему серпантину тропы, бегом спускались солдаты, приостанавливались, чтобы дать очередь, и снова спешили вниз...
На той же площадке оказались в какой-то момент снайпер Володя и старший лейтенант из Москвы. Они стреляли вверх, по гребню...
Я вынул гранату, примерился: удастся ли перекинуть через гребень? На полигоне, в армии, когда служил десантником, бросал далеко. Поднял руку, но бронежилет не дал размахнуться как следует. Граната упала, не долетев до гребня. В ответ - пулеметная очередь.
Вдруг старший лейтенант упал и покатился вниз. Снайперская пуля сразила и Володю.
И тут я увидел, что прямо в меня летит граната - самодельная, с чадящим фитилем. Инстинктивно вжался в скалу, ожидая взрыва. Спас огромный булыжник, что лежал у края площадки. Ударившись о него, граната отскочила в сторону и разорвалась где-то внизу.
Вверху, где закрепились Юртов, Петрунин, Чичиков, Пунтус и Кузьмин, тоже звучали выстрелы, слышались голоса. Внизу оба раненых товарища уже не откликались...
Выстрелы и вызванный ими камнепад чередовались почти непрерывно. Душманы рвались вниз, спеша приблизиться к спускавшимся солдатам и расстрелять их на крутом горном склоне. Но на пути у них стояли кобальтовцы, мешая пройти.
Между тем легкие сумерки уже начали окутывать гору. Однако было еще достаточно светло, когда послышался характерный гул вертолета. И вот он, Ми-6, в каких-нибудь тридцати метрах от меня. Из укрытия выскочил на площадку, замахал пилоту рукой, показывая на гребень у начала тропы, но пилот не увидел там никого. Вертолет покружил немного и исчез в быстро темневшем небе...
Выстрелы возобновились, и тут заклинило мой автомат. "Все!" - пронеслось в усталом мозгу. И тут же: "Спокойно, - приказал себе, - не психовать!" Выхватил пистолет. Выпалил всю обойму туда - в гребень. Затем лихорадочно начал разбирать автомат. Так оно и есть - нагар! Достал масленку. Смазал. Собрал. Со страхом и надеждой нажал на гашетку. Длинная очередь прорезала воздух. В ответ с гребня лавиной хлынули камни... Вдруг я увидел совсем близко душманов - чуть выше и ниже площадки. Дал короткую очередь, а потом, экономя патроны, стал бить редкими одиночными выстрелами...
Холодны октябрьские ночи в горах Гиндукуша. Я по-прежнему прижимался спиной к спасительной скале и даже сквозь бушлат там, где тело не было защищено бронежилетом, ощущал живительное тепло нагретого за день щедрым афганским солнцем камня. Все дольше становились промежутки тишины, и тогда вместо облегчения приходил страх. В кромешной тьме едва ли можно было спуститься по горному серпантину вниз с помощью веревок даже тому, кто родился и вырос в горах. Подкашивались ноги. Наплывала предательская дремота. Встряхнулся. Нащупал возле себя в россыпи камней тот, что был поострее, подсунул под бронежилет, упер в поясницу... Только не заснуть...
Тьма наконец начала сереть. Осторожно шагнул к краю площадки, нащупал первую ступень, что вела вниз, прислушался. Неправдоподобная стояла кругом тишина. Внизу среди тел убитых душманов лежали старлей москвич и Володя. Надеясь на чудо, склонился к лицам друзей: вдруг дышат? Но чуда не произошло. И тогда я стал упрямо взбираться наверх к тем, кто, как и я, долго отстреливался, мешая душманам догнать и расстрелять в упор спускавшихся с горы восемнадцатилетних пацанов.
Добрался. Все кобальтовцы были мертвы...
Не помню, как спускался с горы, добрел до горной речки. Перейти ее сил не хватило, но уже бежали с того берега солдаты, подхватили, перенесли на другую сторону.
Потом, много времени спустя, думал: как же все-таки случилось, что душманы упустили меня, когда спускался с горы? Ведь они не ушли с гребня. Едва армейская разведка после моего возвращения отправилась за телами погибших, вновь завязался бой... А потом вступила в действие знаменитая установка "Град", и бандитам пришел конец.
На базе, где было получено известие о том, что почти все кобальтовцы, участвовавшие в марш-броске, погибли, меня, Андрейко, Патрушева и Пусеппа встретили, как выходцев с того света. Да так оно, в сущности, и было. Радость видеть живыми хотя бы четверых из десяти коллег, где люди стали одной семьей, смешивалась с горечью потери.
Больше двух недель отлеживался, очень ныли ушибленные ноги. А потом продолжилась уже ставшая привычной работа: дежурства, сбор разведывательных данных, марш-броски и зачистка местности, когда вновь приходилось подниматься и спускаться по крутым горным склонам.
Тщательно и долго расследовали обстоятельства этого боя на склоне горы люди из Москвы. Была создана даже правительственная комиссия. Приезжал и тогдашний куратор - заместитель министра внутренних дел СССР генерал Елисов. Вызывали в посольство и снова долго расспрашивали меня об обстоятельствах боя.
4 декабря 1980 года был подписан указ президиума Верховного Совета СССР о награждении меня, капитана милиции, Орденом Ленина и Золотой Звездой Героя Советского Союза. Как водилось в те времена, указ был закрытым. Он не прозвучал ни по радио, ни с телеэкранов, не попал и на первые полосы газет. А сам я узнал о нем только в конце декабря...
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Конечно, участие Советского Союза в афганских событиях однозначно не оценишь. И все же нельзя отрицать тот факт, что сотрудники МВД СССР, как и все другие советские представители, выполняли там интернациональный долг. Именно Долг.
Хотя существует и другая точка зрения на происходившие более двадцати лет назад события.
Когда писались эти строки, в Америке было все спокойно. Сегодня ситуация резко изменилась, и многие уже иначе смотрят на афганские события двадцатилетней давности и на позицию Запада в той войне...
"Кобальт" уходит в рассвет.
Олег Грачев: "Кобальт" уходит в рассвет.
Мало кто знает о том, что помимо знаменитых спецгрупп КГБ, о которых, кстати, уже многое стало известно в последние годы, в Афгане находился отряд специального назначения, до сих пор не упоминавшийся в прессе. Отряд спецназа МВД СССР при МВД Афганистана - "Кобальт". Сегодняшняя публикация посвящена одному из активных участников "Кобальта" - челябинцу Александру Петровичу ГОЛОВКО.
"Опознавательная анкета"
Отряд "Кобальт" был создан летом 1980 года как диверсионно-разведывательный. Отряд укомплектовывался людьми, имевшими достаточный, не менее десяти лет, опыт оперативной работы с "негласным аппаратом", а попросту говоря - с агентурой. А кто имеет такой опыт? Сотрудники ОБХСС, уголовного розыска, ГАИ, оперативники в исправительно-трудовых колониях.
В 1980 году Александр Головко был начальником Саткинского угро. В УВД на патриотическом подъеме многие писали рапорта с просьбой направить их в Афганистан. Написал рапорт и Головко. Написал и забыл о нем. Два года продолжал спокойно работать в Сатке (если можно назвать спокойной работу начальника уголовного розыска. Головко не могли не заметить. В апреле 1982 года на первенстве УВД области по скоростной стрельбе из пистолета стал чемпионом. А уже летом в УВД раздался звонок.
- Капитан Головко? Проходите медицинскую комиссию.
- Зачем?
- Рапорт об отправке в Афганистан писали?
- Писал.
- Проходите комиссию.
Комиссия, естественно, была пройдена без сучка без задоринки, и Головко вместе с товарищами отправили в Ташкент. На базе Высшей школы МВД действовал спецфакультет. Две трети всего учебного времени проходило в лингафонных кабинетах - учили язык неимоверно. Письменность в Афгане ведется справа налево, поэтому шесть месяцев зубрежки кому угодно могли показаться сущим адом.
И, конечно, стрельба и физподготовка. Каждый день. Патронов не жалели. Отряду "кобальтеров", в составе которого находился Головко, тогда учиться было полегче. Занятия уже вели преподаватели, прошедшие школу Афганистана и учитывающие ошибки, допускавшиеся их предшественниками.
Шесть месяцев пролетели быстро. "Студентов" проэкзаменовали и распустили по домам, даже предварительно не сказав, кто из них отправится в Афган.
- Потом определимся, - заявил руководитель учебы. - Не волнуйтесь, если что - вызовем телефонограммой.
Головко вернулся в Сатку и уже засобирался было в отпуск. Однако на восьмые сутки после возвращения домой в УВД пришла телефонограмма на его имя из Москвы: "Прибыть в Ташкент для отправки в спецкомандировку".
И снова - Ташкент. За двое суток так наших провакцинировали от всевозможных болезней, что по числу дырочек от иглы шприца они стали походить на многоопытных наркоманов.
Перед самой оправкой заставили заполнить пренеприятнейший документ - анкету, в которой надо было указать свои, только тебе присущие особенности: где и какие родинки на теле, сколько зубов есть и сколько и какие отсутствуют, цвет глаз. А надо сказать, что накануне наши офицеры устроили знатную отвальную. А что - по русской традиции, мало ли что случится в ближайшие несколько суток. Задумался над одним из пунктов анкеты майор Николай Исаев:
- Вот тут надо указать, какой цвет глаз. Так какой писать?
- Пиши, какой есть, - ответил инструктор.
Исаев вздохнул неподражаемо:
- Ну так я и напишу - крас-ню-щие глазищи у меня. После вчерашнего другого цвета и быть не может.
Все захохотали. Исаев немного разрядил напряженную обстановку, ведь каждый понимал, что заполняет "опознавательную анкету" на тот случай, если от тебя хоть что-нибудь останется...
"И смерть на пятки наступает"...
В феврале 1983 года Александра Головко вместе с другими " кобальтерами" перебросили по воздуху в Кабул. Возле кабульского майдана - аэропорта стояла Витебская воздушно-десантная дивизия, разместили отряд "Кобальт" в помещении третьего батальона, который был на операции. И началась "торговля": кого куда направить? В Афганистане двадцать восемь провинций, нашими группами контролировалось немногим более полутора десятков. Отряд делился на команды, те, в свою очередь, на группы. В аэропорту вновь прибывших "кобальтеров" встретил заместитель командира отряда подполковник Валерий Смирнов. Головко подошел, представился:
- Товарищ подполковник, капитан Головко прибыл для выполнения задания.
- Откуда ты?
- Из Челябинской области, из Сатки.
- Да ты ж земляк! Заходи ко мне!
Они прошли в комнату. Смирнов без обиняков спросил:
- Ну что, земляк, в Кабуле остаться хочешь?
- Да нет, Валера, я ж не отсиживаться сюда прибыл. Если есть такая возможность, направь в Герат. Там жизнь кипит.
- И смерть на пятки наступает, - продолжил Смирнов.
(Валерий Смирнов впоследствии возглавил управление внутренних дел Челябинской области, умер летом 1994 года .
На второй день "кобальтеры" грузились в АН-12 для перелета в Герат. Первое знакомство с войной состоялось сразу же после того, как Головко с товарищами попал в нутро самолета. Все было заставлено ящиками с минами, гранатами, другими боеприпасами. Сидя вот на этих ящиках, и предстояло спецназовцам отправиться к месту службы. Боеприпасы предназначались для Фээрка - армейских подразделений Афганистана.
После двух часов воздушной болтанки приземлились в Герате, где наших уже встречал БТР. Головко посмотрел в тримплекс и не удержался от изумленного возгласа:
- Куда мы попали? Глянь, мужики, автобус весь размалеванный, люди облепили его, и на крыше, и на капоте. Страна Лимония какая-то!
- Это точно, - подхватил разговор один из встречавших. - Только это не мешает им прямо сейчас нас в засаде дожидаться. От майдана до Герата "зеленка" тянется. Сосны ветхозаветные. Вот в этой "зеленке" нам сюрпризы и устраивают. Самолет-то ваш задержался, боевое охранение уже снято. Так что сейчас на везение уповать приходится.
Самое неприятное заключалось в том, что воевать в Афгане нашим приходилось с партизанами. Лобовые войсковые операции были редкостью. Душманы умело уходили из-под обстрела, скрываясь в населенных пунктах в водоснабжающих колодцах, которые имели разветвленные сети, и зачастую советские войска "работали" по кишлакам вхолостую. Головко по дороге от майдана до Герата видел из БТР разрушенные кишлаки, раскинувшиеся вдоль дороги. Ясно было, что здесь производилась зачистка. А что такое руины в условиях партизанской войны? Прекрасное место для засады. Поэтому колонны техники практически всегда сопровождали БТР или БМП.
Команда "Кобальта", в которую попал Головко и которая "обслуживала" Герат, состояла из семнадцати человек. В свою очередь эта команда делилась на две группы, контролировавшие провинции Калайи-Нау и Бадгис.
На второй день люди из отряда "Кобальт-3" занялись передачей агентуры "прибывшей команде из "Кобальта-4". Головко предупреждали, что афганцы - люди хитрые, изворотливые. У него же по первым контактам со своими агентами создалось впечатление, что, во-первых, люди они темные, а во-вторых, до сумасшествия влюблены в афгани - деньги. За деньги они могли сделать все, даже жену отдать.
Разместились "кобальтеры" в глинобитной "вилле" в саду, где находился дом губернатора Герата. По внешнему периметру располагались четыре поста Церандой (внутренние войска МВД Афганистана , вооруженные автоматами ППШ (не пропадать же им на складах в Союзе!), и наши выставляли пятый. У каждого из "кобальтеров" было прикрытие. Один значился советником по сельскому хозяйству, другой - советником молодежной организации (типа нашего комсомола . Александр Головко официально значился советником спецотдела ХАДа (КГБ Афганистана). Цель у них была одна - максимальный сбор агентурной информации для того, чтобы наши войска могли работать на опережение.
Ситуация в Герате уже в феврале 1983 года была очень непростой. В городе активизировались бандформирования ИПА (исламская партия Афганистана), лидер - войсковой капитан Туран Исмаил - мог "поставить под знамена" до 15 тысяч человек , ИОА (исламское общество Афганистана), ДИР (движение исламской революции). В среднем их боевые группы насчитывали от 50 до 300 человек.
Головко был обязан, получив агентурную информацию, направить донесение старшему советнику ХАДа, который, в свою очередь, ставил в известность старшего военного советника. Хадовцев в известность надо было ставить обязательно. Они также активно работали среди бандформирований и в лучшем случае заключали с некоторыми из них соглашение о нейтралитете. Таких бомбить уже было нельзя. Хотя из Кабула шла четкая "указивка": если "комитет" (штаб бандитов) находится ближе ста метров от жилых кварталов, бомбо-штормовой удар запрещался в принципе. Нередко эти "параметры" не выдерживались.
Информация на партизанской войне - это всё. И нужно ее море. Войсковая разведка, грушники, кэгэбисты - все работали на ее добывание. Вскоре и отряд "Кобальт" был перенацелен на внешнюю разведку и практически освобожден от необходимости заниматься сбором контрразведывательных информаций. Плановая система не изживала себя и на этой войне. Каждый "кобальтер" должен был обеспечить в месяц не менее трех эффективных авиавылетов с нанесением бомбовых ударов.
Казалось бы, в третьем по численности населения городе Афганистана Герате, укрепленном наличием наших войск, должен быть надежный порядок. Однако власть в нем действовала только до четырех-пяти вечера. Как только стоявший неподалеку от города 101-й полк снимал боевое охранение, в городе начинали властвовать "духи". До утра. Боевое охранение выставлялось вдоль дороги и представляло из себя цепочку танков и БТР, охранявших колонны двигавшейся техники с боеприпасами, продуктами, медикаментами. Но охранение выставлялось где-то около восьми утра, а Головко с товарищами приходилось для обеспечения спецоперации по агентурной информации выдвигаться к майдану (аэропорту часа на три раньше, когда никакого боевого охранения еще и в планах не было...
"Вспышка!"
Головко только что переговорил со своим агентом-афганцем, который "скачал" ему информацию о месте нахождения исламского "комитета" в одном из кишлаков. Головко подготовил донесение для ХАДа. Через некоторое время пришла "указивка" - отработать полученную информацию. Это означало, что на рассвете Александр Головко со своим агентом должен был на вертолете вылететь к этому кишлаку, чтобы на месте обеспечить необходимую корректировку.
Ранним утром БТР выехал из Герата по дороге на майдан. Каждый такой выезд для "кобальтера" был сродни игре в "русскую рулетку". Никто не гарантировал безопасности, никто не прикрывал одинокий БТР, несущийся сквозь "зеленку". Многое начинало зависеть от наблюдателей у бойниц и от самого водителя.
- Ты, Гриша, сосредоточься, - напутствовал Головко водителя Григория Кривошеина. - Главное, успеть на вспышку среагировать, если что...
БТР проехал несколько километров, и когда казалось, что на этот раз фортуна на стороне наших, один из наблюдателей вскрикнул:
- Вспышка!
Гриша моментально даванул тормоз что есть силы. Всю группу швырнуло вперед. Головко через мгновение услышал характерный шипящий свист - граната пролетела в нескольких сантиметрах от БТР и долбанулась в глиняную стену по другую сторону дороги.
- А теперь жми, Гриша! Жми, мать их! Зажарят, падлюки!
По БТР был произведен выстрел из гранатомета. Стрелок всегда делает выстрел на упреждение, учитывая скорость танка или БТР. Поэтому классный водитель с хорошей реакцией в Афгане всегда был на вес золота. А вспышку... ее всегда заметишь, если специально ведешь наблюдение. Главное, чтобы не было поздно.
До майдана их больше никто не обстрелял. В МИ-8 погрузились быстро - Головко и его агент-афганец Салил.
- До кишлака минут сорок лета, - заметил вертолетчик, который - это явно чувствовалось - был под хмельком, на боевые вылеты летчики, особенно перед дембелем, почти всегда принимали "последние сто граммов" на всякий случай. - Пойдем на максимальной высоте, чтобы из ДШК не растребушили. Километра за три начну снижаться, не провороньте.
- Понял, - сказал Головко, которому вовсе не улыбалась перспектива боевого вылета с пилотом "под мухой". - Сам не промахнись.
- Не каркай, - гоготнул пилот. - У меня еще есть чем глаз подвострить, - и демонстративно помахал фляжкой, в которой наверняка плескалось еще пару сотен граммов спирта.
- Ох ты, Боже ж ты мой, - обреченно пробормотал Головко.
Афганец посмотрел в иллюминатор, потом в подробную карту местности и уверенно ткнул пальцем в точку.
- Вот здесь, командир.
- Точно? Смотри, если не так, бомбардировщики почем зря тут похайлают.
- Здесь, - подтвердил афганец.
Головко передал координаты комитета пилоту. Тот сообщил о них на землю. Через некоторое время в небо поднимутся бомбардировщики, чтобы отутюжить местность. А пока нужно дать им пристрелочный ориентир. Вертолет жахнул НУРСом. Снаряд разорвался метрах в сорока от цели.
- Чтоб ты.., - выругался Головко. - Сто граммов он для храбрости принял.
Но делать было нечего - пришлось корректировать бомбардировку по следу от НУРСа.
Через некоторое время бомбардировщики сровняли с землей полкишлака. А комитет скорее всего за это время благополучно скрылся...
Но вообще у наших вертолетчиков в Афгане был накоплен огромный боевой опыт. Если в Союзе он за год выпускал один боевой НУРС, то в Афгане за одну операцию - десятки. А после введения в 1984 году фотопланшетов местности, когда агент уже максимально точно показывал местонахождение штаба "духов", стрельба с воздуха стала более эффективной. Неуловимых ранее главарей банд стало гибнуть на порядок больше. Меры, предпринятые нашим командованием, были вынужденные. 1984-й стал одним из самых черных периодов пребывания наших войск в Афганистане. По некоторым данным, именно в этом году наши войска понесли там наиболее ощутимые потери.
Но еще в 1983 году однажды случилось непредвиденное. В мае в Афганистан приехал писатель Александр Проханов. Понравился он нашим: на боевой вылет напросился, в общевойсковой операции участвовал. Не прятался, одним словом, все хотел своими глазами увидеть. Книгу потом хорошую написал, где на одной из фотографий вместе с Головко запечатлен. А тут как раз в начале операции афганский экипаж угнал новый танк Т-80 в подразделение Турана Исмаила. Ох и повертелись же наши разведчики, в том числе и "кобальтеры". На уши всю агентуру подняли. И кое-какая информация просочилась. Проверять ее, конечно, надо было основательно, но и немедля. А из Герата спозаранку выбраться - что линию фронта перейти. Город, в котором только две-три улицы являются как бы государственными, а на остальных хозяйничает оппозиция, напоминает скорее сумасшедший дом. Утром для проверки оперативной информации, прихватив с собой агента, Головко, Анциферов, Слезко (водитель отправились в сторону майдана на БТР).
- Давай, мужики, срежем дорогу, - предложил Головко. - Что-то недоброе сердцем чую. "Зеленка" она и есть... гадость такая.
Решили поехать другим маршрутом по городу. Улица становилась все уже и уже. БТР наконец вылетел на открытое пространство, и нашим хватило нескольких мгновений, чтобы осознать, что жить им осталось всего ничего...
На глинобитном доме развевался исламский флаг, а небольшое пространство перед ним было сплошь усеяно вооруженными людьми. Они ошалело пялились на БТР, забыв про оружие. Все произошло за несколько секунд.
- Вывози, Санек! - крикнул Головко, мельком взглянув на Слезко.
Слезко заложил крутой поворот, на какое-то время выставляя бок с номерным знаком под обозрение душманам и развеивая их последние сомнения. БТР взревел и впритирку к стене, раздавив по пути пожилого "духа", рванулся в обратном направлении. По корпусу зачастил "горох" - "духи", опомнившись, открыли сумасшедшую стрельбу. Только через несколько минут, когда стало ясно, что погони нет, наши поняли, что остались живы. По счастливой случайности у исламистов не оказалось под рукой гранатомета в "рабочем состоянии".
"Вахобу не верь!"
В половине пятого вечера каждый день начинал дуть ветер-"афганец". С завываниями ветра активизировались и душманы. До поздней ночи на улицах частили автоматы. Правда, через некоторое время Головко вычислил, что в основном это молотят в воздух "церендоевцы" (местная милиция). Для чего? Так потом в пять раз больше отстрелянного оформят списанием боеприпасов, а разницу передадут душманам. Подпитка боеприпасами исламистов была огромная и в немалой степени "благодаря" местной милиции.
Одним из руководителей местных "церендоевцев" был Вахоб, отучившийся в Ташкенте, знавший русский язык. Но самих русских в своей стране воспринимал как национальное бедствие.
- Господин командир, один секрет хочу сказать тебе, - прошептал как-то Головко один из его агентов. - Вахобу не верь, он вас ненавидит. Друзей у него среди исламистов много есть. Не делись с ним информацией и его информации не доверяй.
Вот так и приходилось крутиться. А как информацией не делиться, когда многие действия приходилось осуществлять согласованно? А как хочешь...
О пользе браги на войне
Прививки прививками, но в Афгане наших строго контролировали на предмет соблюдения правил личной гигиены. Гепатит и паратиф зверствовали, а потому у каждого были личная ложка, кружка, целлофановые пакеты, в которых хранились личные принадлежности. Но был у Александра Головко один знакомый прапорщик Иван Ярагин, который за время службы ни разу элементарным расстройством кишечника не страдал. А все дело в чем? Дело в том, что Головко за почти двухлетний срок службы ни разу не видел прапорщика трезвым. Не водку он глушил, а брагу. Брага была у него всегда. А так как танковый экипаж, в котором служил прапорщик, размещался автономно от остального полка, то особого контроля за своей персоной не испытывал и брагу гнал в свое удовольствие и сколько душеньке угодно. Микробы паратифа не выживают в кислой среде, так вот Ярагин два года изо дня в день бражкой эту среду в своем организме и утверждал.
Фаталист Адилбек
Среди близких хороших знакомых Александра Головко был старший лейтенант Адилбек Таджибаев родом из Андижана. Мастер спорта по борьбе, отчаянный парень. Сколько бы ни говорили ему о том, что не надо судьбу дразнить, не надо наверху БТРа показываться без необходимости - не слушал. И ведь проносило!
24 февраля 1984 года под вечер БТР, в котором были Головко и Таджибаев, направился в сторону Герата из 101-го полка. Откуда-то из руин в стороне от дороги прозвучал один-единственный выстрел. Пуля влетела в небольшое окошечко БТРа и ударила Адилбека в область паха. Головко никогда не видел столько крови - горячей, пахнущей. Пуля перебила артерию, и Адилбек умер у Головко на глазах за несколько минут. Когда БТР влетел в город, старший лейтенант из Андижана был уже мертв. После этого ЧП в Герат с проверкой нагрянул Валерий Смирнов.
- В чем дело? Где ваши кровоостанавливающие жгуты? - резко спросил он гератских "кобальтеров". - Для чего их вам выдали, а?!
В ответ - молчание.
- Почему на ночь глядя поехали из полка? - продолжал выяснять Смирнов. - Почему не дождались утра?
Отвечать было нечего. Всему виной - бесшабашность "кобальтеров". Приняли в полку "на грудь", обменялись информацией и потянуло "домой", в Герат, когда боевое охранение дороги уже часа два как было снято.
- Адилбек презирал опасность, он бросал вызов судьбе, - говорит мне о том случае Александр Головко спустя четырнадцать лет. - Так бесконечно продолжаться не могло. Сам подумай, почему полушальная пуля выбрала именно его? Ведь в БТРе ехало пятеро. Думаешь, случайно? Не-ет, есть в этом какая-то жуткая закономерность.
...Жгуты в Герат привезли из Кабула. Обязали носить всех. Месяц "кобальтеры" потаскали их на поясе, а потом повыкидывали. Мешались...
А ведь в любой момент могли понадобиться. Как понадобились однажды (и хорошо, что в БТРе жгут оказался , когда "кобальтеры", доставив заболевшего товарища в 101-й полк, возвращались обратно в Герат и стали свидетелями жуткой сцены. На правой стороне дороги полыхал наш БТР. Возле него лежали в луже крови двое солдат и еще один с перебитой кровоточащей ногой пытался выползти из зоны обстрела. Душманы поливали огнем уже охваченный пламенем БТР и пытались добить парня.
Гриша Кривошеин, резко вывернув руль, выскочил на обочину и закрыл горящий БТР своей машиной. Головко и Анциферов выскочили из бокового люка и бросились к тяжело раненному солдату.
- Быстрее, мужики! - крикнул им Кривошеин. - Подбирайте паренька, я прикрою! - и Гриша открыл огонь по "духам" из КПВТ (крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый .
Головко и Анциферов подбежали к плачущему солдату, совсем еще мальчишке, подхватили его с земли и как могли осторожнее погрузили в люк. Времени было в обрез. Если что-то случится с Гришей - все здесь останутся. Но Кривошеин, выпустив последнюю очередь, дал по газам, и БТР понесся на всех парах подальше от засады.
Засада за засадой. Не было практически ни одного дня, когда бы "духи" не подкарауливали наших на дороге от майдана до Герата.
Воздушные камикадзе
Утром, отправляясь на отработку агентурной информации, "кобальтеры" по совету опытных товарищей пили только чай. Если и с сахаром, то только по пол-ложечки. Иначе, если позавтракаешь, да не дай Бог получишь проникающее ранение в живот, выжить не будет шансов. А уж гангрену точно схлопочешь. Когда летунам остается неделька-другая до дембеля, они, как правило, стараются от вылета улизнуть или нагрузиться самогонкой так, чтоб небо с овчинку показалось. Головко уже набрался опыта агентурной работы в Афгане, а вот к причудам своих летчиков привыкнуть никак не мог.
- Полетели, командир? - спросил он пилота, устраиваясь в вертолете вместе с агентом.
- Щас отвввалим, - протянул тот.
"Бог ты мой, да он же пьяный в задницу!" - внутри у Головко все похолодело.
- Командир, ты как, в состоянии? - спросил он летуна.
- Все п-пу-тем, - заявил тот.
Вертолет уже поднялся в воздух.
- А ты че перрреживашь, зземлячок? Не нравится, што ли, как я лечу? Ну так на, сам рули.., - и летун, к ужасу Головко, оттолкнул от себя баранку.
- Да держи ты его! - рявкнул Головко. - Эх, были б на земле - я б тебе так заехал от души.
- Попппробуй, - вяло усмехнулся пилот и стал выползать из своего кресла.
- Сиди, хрен масляный! - Головко вжал летуна в кресло. - Угробишь ведь нас! До дембеля-то, небось, денька два? Вот и сиди
_________________ Мы кровью врагов земли русской напишем летопись новой Руси
KOBRA Модератор
Зарегистрирован: 29.03.2013
Сообщения: 665
Откуда: Планета Земля
Добавлено:
Вт Окт 29, 2013 2:55 pm
Подействовало. Вертолет "подровнялся" и лег на курс.
Вообще норма спиртного в Афгане была такой: по одной бутылке на месяц коньяка и водки "Посольская". Если есть праздник - двойная норма. Самый выгодный в этом плане был месяц май. Двойная норма на 1 мая, такая же на 9 мая да плюс обычная месячная норма - итого шесть бутылок, есть чем дух укрепить.
Где шла вербовка?
Александр Петрович Головко отлично знал, как нужно работать с оперативной агентурой и где ее вербовать. Можно было в фильтрационном пункте, куда сгоняли всех подозрительных - тех, кого считали участниками или сочувствующими бандформированиям. Или в тюрьме. Тюрьма находилась недалеко от виллы губернатора Герата и представляла собой потрясающее по абсурдности (с точки зрения европейца архитектурное строение. Стены высотой 12 - 15. А вход практически квадратный... 60 сантиметров в высоту и ширину! Приходилось вставать на карачки и вползать внутрь.
У Головко уже было несколько завербованных агентов. И как бы ни предупреждал Головко их о том, что во время его посещения они не должны ни взглядом, ни словом выказывать свое с ним знакомство, каждый раз случалось обратное.
- Командир! Командир! Салам алейкум! - и к нему на всех парах с горящими глазами вырывался из кучки заключенных агент.
- Слушай, зачем так делаешь? - шипел сквозь зубы по-афгански Головко. - Я тебя сколько раз учил, как надо делать? Ты что, забыл?
- Помню, командир!
- Так чего ж ты так делаешь?
- Рад видеть, командир!
- Ага, как же, - комментировал уже по-русски Головко. - Деньжата кончились, вот ты и виляешь хвостом, пес хитрый.
- Командир, в кишлаке Корт комитет знаю где находится.
- Сможешь показать?
Афганец уверенно кивнул.
- Смотри, чтобы без обмана. Иначе ничего не получишь.
- Зачем мне обманывать? Точно покажу. Я же знаю, что ты меня не обманываешь, и я тебя не буду.
- Ну-ну посмотрим, какой ты честный.
Неподалеку от кишлака Корт стоял дивизион установок "Град". Его и было решено задействовать для уничтожения комитета. Рекогносцировку как обычно проводили с воздуха по фотопланшету.
- Где он находится? - спросил Головко. - Только точно.
Афганец ткнул пальцем сначала в карту, потом в иллюминатор.
- Вон те дома, рядом еще дерево полузасохшее.
- Почему ты так уверенно показываешь? Ты эти места хорошо знаешь?
- Хорошо знаю, командир. По соседству с этими домами стоит дом моего родного брата.
У Головко перехватило дыхание:
- Да что ж ты делаешь, гаденыш? Сейчас же тут после нашей разведки полкишлака с землей сровняют. Ты это хоть понимаешь?
Афганец равнодушно молча смотрел на него.
- Ты понимаешь, что твой брат тоже может погибнуть? - не унимался Головко.
Головко смерил его тяжелым долгим взглядом и все-таки удержался, чтобы не плюнуть агенту в физиономию. Агент был доволен - энная сумма была у него в кармане. Все остальное уже не имело значения.
Вербовка особой сложности не представляла. Мало того, что желающих заработать у русских было немало, так если у того же Головко не было агента в одном из селений, он просто заказывал вербовку своему агенту, и тот приводил свата, брата и так далее. И начиналось "песнопение": "Здравствуй, господин командир! Жена моя болеет, дети болеют, денег нет...". Головко предлагал написать расписку о взятом обязательстве сотрудничать с шуравистами. Информацию агент обязывался подписывать псевдонимом. Как правило, выбирали громкие - Отважный, Яростный...
В тюрьме вербовать было еще проще. "Сколько сидишь?" - "Три года". - "А за что?" - "Да кто его знает". - "Сколько тебе еще здесь сидеть?" - "Не знаю". - "Сотрудничать будешь?" - "Спасибо, господин командир"...
У того же неблагонадежного Вахоба был заместитель, который у своего командира переписывал оперативную информацию и продавал ее Головко. Александр Петрович быстро его вычислил. За несколько месяцев он быстро научился вычислять людей, у которых при одном лишь слове "афгани" ноги становились ватными. И ведь, как правило, информация била "в десятку".
_________________ Мы кровью врагов земли русской напишем летопись новой Руси
KOBRA Модератор
Зарегистрирован: 29.03.2013
Сообщения: 665
Откуда: Планета Земля
Добавлено:
Вт Окт 29, 2013 2:59 pm
Секретная командировка
Как-то на одной из встреч воинов-афганцев Анатолий Михайлович Казаков, президент клуба работников силовых ведомств «Красная звезда», спросил у собравшихся: «Кто знает, что такое отряд «Кобальт»? Зал промолчал. «А ведь сейчас здесь находятся люди, которые в составе этого отряда тоже были в Афганистане», - продолжил Казаков и принялся перечислять имена.
Этим же вопросом как-то с утра пораньше огорошил Михалыч и меня. А позже состоялось мое знакомство с пятью серьезными мужчинами. Олег Викторович Стулов, Анатолий Алексеевич Мостяеев, Саркис Сержаевич Арутюнян, Павел Ефимович Фоменко, Борис Николаевич Чобитько - за плечами каждого, кроме большого опыта работы в МВД, - Афганистан.
В период афганской войны МВД впервые получило возможность иметь свое представительство и работать на территории иностранного государства, но в восьмидесятые об отряде спецназа "Кобальт" знал лишь узкий круг руководителей: нештатное подразделение, созданное в структуре МВД под конкретную войну. Впрочем, и сегодня количество посвященных увеличилось не намного, да и публикации об отряде «Кобальт» весьма немногочисленны.
- Мы приехали каждый со своей легендой - вроде гражданские специалисты. Только уже через два дня после нашей высадки в Кабуле американский «Голос свободы» сообщил: «Прилетели русские наемники из диверсионно-разведывательного отряда», - рассказывает Анатолий Мостяев.
Фраза емко обрисовывала направление деятельности советской милиции в отношении интернационального долга. Официально были и другие версии: помощь в создании и становлении милиции ДРА - царандоя, обучение афганских коллег оперативной работе. В то же время в задачу «Кобальта» входили сбор и анализ информации о наличии бандформирований, их вооружения и т. д. Тем же самым занимались и группа «Каскад» из ведомства КГБ, и армейская разведка. Почему возникла необходимость подключить к разведке еще и милицию? «Ни у какого другого ведомства нет такого опыта оперативной работы», - дружно ответили мои собеседники. Это у опера милиции папок с материалами выше головы, а самих дел больше, чем дней в месяце, это он с утра до вечера топчет землю, заводит новые знакомства, умеет поддерживать старые, это он «всегда работает», даже когда парится в баньке с друзьями.
Ташкент. Высшая школа МВД. Несколько дней интенсивного обучения владению любым оружием и общению с любым видом техники, изучение мусульманских традиций, пару часов - занятия языком.
Аэропорт. Отправка. «Наша задача?» - «На месте определитесь».
Сентябрь 1980-го. «Кобальт-1».
На месте Олег Стулов, инженер-строитель внутренних войск определился, что придется быть... сварщиком. Утрирую, конечно, ибо пришлось руководить возведением фильтрационной зоны и прокладкой трубопровода, определять источники информации и строить информационную сеть. То есть, была задача подготовить почву для следующего отряда. Но сварочный аппарат все же пришлось в руки взять.
«Вообще-то у нас было достаточно спокойно, - говорит Олег Викторович. - Афганцы люди гостеприимные, трудолюбивые, к русским хорошо относились - мы ведь помогали им экономику поднимать. Заводы строили, фабрики. Радом с нами, например, огромный завод удобрений стоял. В Россию поставки были налажены. А бандиты наш лагерь не трогали. По сравнению с Чечней (где Олег Викторович побывал трижды) это была обычная командировка, коих в моей жизни было немало».
Впрочем, не всем так повезло. Из рассказа Анатолия Мостяева, прибывшего на смену весной 1981-го, обстановка у первых «кобальтовцев» была несколько иная:
- Прилетели мы вооруженные ложками, кастрюлями-сковородками. Выстроились друг против друга: прибывшие и отбывающие. Тогда я впервые увидел в руках сменяющихся автоматы со спаренными рожками. Но самое страшное произошло, когда эти автоматы передали нам: они были горячие! В голове у каждого сразу ассоциации - ребята в аэропорт из боя. Вот тут, прямо на взлетном поле, труса можно было вычислить в два счета. Разные ведь люди в отряд попадали. Кто-то выполнял боевую задачу, а кто-то делил кусок хозяйственного мыла на восемь частей и афганцам продавал, капитал наращивал.
воспоминаниях об этом рассказывает Герой Советского Союза Михаил Исаков:
— В Кабул я прилетел 4 сентября 1980 года. Это был первый набор сотрудников органов внутренних дел в разведывательный отряд «Кобальт». Приоритет отдавался оперативникам, прошедшим школу уголовного розыска, снайперам из числа военнослужащих внутренних войск. Перезнакомились еще во время сборов в Узбекистане. Кроме прибалтов, встретил сослуживцев из Белоруссии, Архангельска и других городов. Девятый отряд, в котором я оказался, дислоцировался на краю аэродрома в Кабуле. Ему предстояло обслуживать территорию вокруг столицы Афганистана. Через несколько дней после прилета в Кабул включились в работу. Она оказалась в чем-то похожей на привычную оперативно-розыскную. Однако здесь было много дополнительных трудностей: чужая страна, незнакомый язык, обычаи, новые климатические условия, горы. А тут еще психологический барьер. После ввода нашего ограниченного воинского контингента советские люди из желанных помощников и союзников народной власти превратились в глазах многих афганцев в оккупантов.
Вместе со снайпером Володей из Орла и москвичом, худым и длинным старшим лейтенантом с приветливым русским лицом, который прекрасно изъяснялся на фарси (состав группы от задания к заданию менялся, и друг друга даже по фамилии мы не всегда знали), первыми начали спуск. За нами следом — работник милиции из Гродно Юртов и сотрудники КГБ: Пунтус и Чичиков (из Бреста), Кузьмин (из Москвы). Спускаться легче, чем подниматься, даже несмотря на усталость от бессонной ночи и длинного марш-броска под солнцем. Скоро нас обогнали москвич Сергей Патрушев, таллинец Лембит Пусепп и Виталий Андрейко из Магаданской области. Они были помоложе и легче на ногу. Затем обогнали и солдаты. Двигались быстро, не дошли до середины тропы, как раздались выстрелы...
…Из того жестокого боя живым вышел только Исаков.
_________________ Мы кровью врагов земли русской напишем летопись новой Руси
Следующая тема Предыдущая тема
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах